Судебная практика рассмотрения исков о признании третейских соглашений недействительными

Заключение третейского соглашения означает, что стороны свободно и сознательно, по собственной воле, во-первых, выразили согласованное желание на отказ от государственного правосудия в пользу такого альтернативного средства разрешения спора, как третейское разбирательство, во-вторых, сформулировали согласованную волю на выбор конкретного третейского суда . Отсутствие такого соглашения препятствует рассмотрению иска третейским судом и нивелирует результаты уже состоявшегося третейского разбирательства.

Определение Верховного Суда Российской Федерации от 24.02.2015 N 304-ЭС14-495.

Соглашение сторон является фундаментом третейского разбирательства. В связи с этим правовая природа, пределы действия, условия действительности и исполнимости такого соглашения, основания и порядок его оспаривания вызывают вопросы в правоприменительной практике и порождают споры в юридической литературе.
Новеллами Федерального закона от 29.12.2015 N 382-ФЗ "Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации" (далее - Закон о третейском разбирательстве) , вступившего в силу 1 сентября 2016 года, разрешена лишь часть противоречий. (Так, до недавнего времени был законодательно не решен и являлся дискуссионным вопрос о судьбе третейского соглашения в случае перемены лиц в обязательстве . Теперь в части 10 статьи 7 Закона о третейском разбирательстве прямо закреплено, что при перемене лица в обязательстве, в отношении которого заключено третейское соглашение, это соглашение действует в отношении как первоначального, так и нового кредитора, а также как первоначального, так и нового должника. - Прим. авт.).

Отметим, что в Законе о третейском разбирательстве третейское соглашение названо арбитражным, однако автор будет исходить из терминологии, содержащейся в Арбитражном процессуальном кодексе Российской Федерации, где такое соглашение по-прежнему именуется третейским.
См., например: Ануров В.Н. Третейское соглашение. М., 2011. С. 128 - 157.

Некоторые вопросы все еще заслуживают внимания. В их числе дискуссия о возможности обращения в государственный суд с иском о признании третейского соглашения недействительным.
По общему правилу действительность третейского соглашения проверяется арбитражным судом в соответствии с положениями главы 30 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее - АПК РФ) в процедурах выдачи исполнительных листов на принудительное исполнение решений третейских судов и оспаривания третейских решений.
В то же время в практике арбитражных судов округов на сегодняшний день преобладает правовая позиция, согласно которой заинтересованное лицо вправе оспаривать третейское соглашение и путем предъявления самостоятельного иска.
Такая позиция прослеживается в том числе в Постановлениях Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 25.07.2008 по делу N А56-17133/2007, от 03.09.2012 по делам N А42-7229/2011 и А42-7231/2011, от 16.10.2013 по делу N А21-6030/2012, Арбитражного суда Северо-Западного округа от 30.09.2015 по делу N А42-8843/2013, от 27.04.2016 по делу N А56-78655/2014 и соответствует выводам, содержащимся в Определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации (далее - ВС РФ) от 02.12.2015 N 308-ЭС15-10232.
Названный правовой подход следует признать предпочтительным, поскольку он не допускает отказа в защите нарушенного права по формальным основаниям и дает возможность государственному суду правильно разрешить спор с учетом всех обстоятельств конкретного дела.
Представляется необходимым обратить внимание на ситуацию, когда третейское соглашение оспаривается после рассмотрения дела о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда (или об оспаривании третейского решения).
В случае если сторона третейского соглашения оспаривает его после рассмотрения спора по правилам главы 30 АПК РФ и в том споре на недействительность данного соглашения не ссылалась, арбитражный суд не лишен возможности применить статью 10 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ).
Так, в Определении Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 29.02.2016 N 309-ЭС15-12928 относительно оспаривания третейского соглашения после завершения производства по делу о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда указано, что ссылка общества на недействительность третейского соглашения ввиду отсутствия полномочий на заключение третейской оговорки у представителя предприятия и по причине отсутствия у общества понимания о надлежащем контрагенте по третейскому соглашению свидетельствует о злоупотреблении правом со стороны общества, его недобросовестном поведении (пункт 1 статьи 10 ГК РФ). Следовательно, общество не доказало наличие у него нарушенного права, достойного судебной защиты посредством отмены решения третейского суда (пункт 2 статьи 10 ГК РФ).
С другой стороны, если третейское соглашение оспаривается после завершения производства по делу о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда (или об оспаривании третейского решения) и в таком деле уже исследовалась действительность третейского соглашения, неизбежно возникает вопрос о необходимости применения части 2 статьи 69 АПК РФ.
Рассмотрев этот вопрос, Арбитражный суд Северо-Западного округа в Постановлении от 27.04.2016 по делу N А56-78655/2014 указал следующее.
По мнению истца, основания для признания недействительной третейской оговорки, содержащейся в пункте 8.2 договора, установлены вступившим в законную силу Определением арбитражного суда от 12.09.2014 по делу N А56-52367/2013, что в силу статьи 69 АПК РФ освобождает истца от доказывания этих оснований при рассмотрении спора по настоящему делу.
Между тем, как следует из мотивировочной части Определения от 12.09.2014 по делу N А56-52367/2013, арбитражный суд установил, что общество являлось членом ассоциации, при которой создан третейский суд, и вышло из состава членов 01.01.2012; при этом в составе членов данной ассоциации оставалось ЗАО-1, учредителем которого, как и учредителем общества, является ЗАО-2. Названные обстоятельства вызвали у арбитражного суда "определенные сомнения в обеспечении принципа объективной беспристрастности при рассмотрении спорного дела" в третейском суде, что послужило основанием для отказа в принудительном исполнении третейского решения. Иных организационно-правовых связей общества и третейского суда при рассмотрении дела N А56-52367/2013 не установлено.
В то же время по правилам части 2 статьи 69 АПК РФ при рассмотрении арбитражным судом дела не доказываются вновь обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным актом арбитражного суда по ранее рассмотренному делу, в котором участвуют те же лица.
Из содержания части 1 статьи 64 АПК РФ следует, что обстоятельства, имеющие значение для правильного рассмотрения дела, устанавливаются судом на основании доказательств по делу, содержащих сведения о фактах.
Таким образом, преюдициальное значение для суда при рассмотрении дела имеют сведения о фактах, установленных арбитражным судом по ранее рассмотренному делу, поэтому правовая оценка указанных фактов, изложенная в судебном акте, не может рассматриваться в качестве обстоятельства, имеющего преюдициальное значение.
Вопреки доводам кассационной жалобы правовая оценка оснований для отказа в принудительном исполнении решения третейского суда, которая дана судом при рассмотрении дела N А56-52367/2013, не относится к обстоятельствам, имеющим преюдициальное значение для настоящего дела.
Возражения представителей третейского и делового сообществ против рассмотрения требования о недействительности третейского соглашения в порядке искового производства сводятся к следующему.
По мнению некоторых авторов , рассмотрение судом таких исков нарушает принцип "компетенции компетенции" третейского разбирательства.

Холоденко Ю.В., Андрюкова Е.В. Оспаривание третейского соглашения: необходимость единых подходов в процессе правоприменения // Третейский суд. 2014. N 4. С. 93 - 96; Морозов М.Э. Комментарий к Определению ВС РФ от 22.12.2015 N 305-ЭС15-16735. URL: http://arbitrage.ru/practice/360 (дата обращения: 21.11.2016).

Данный принцип изначально был сформулирован в статье 16 "Право на вынесение постановления о своей компетенции" Типового закона Комиссии Организации Объединенных Наций по праву международной торговли (далее - ЮНСИТРАЛ) "О международном торговом арбитраже" (1985 год) и впоследствии нашел отражение в отечественном законодательстве.
В статье 17 Федерального закона от 24.07.2002 N 102-ФЗ "О третейских судах в Российской Федерации" (далее - Закон о третейских судах), действовавшего до 1 сентября 2016 года, было предусмотрено, что третейский суд самостоятельно решает вопрос о наличии или об отсутствии у него компетенции рассматривать переданный на его разрешение спор, в том числе в случаях, когда одна из сторон возражает против третейского разбирательства по мотиву отсутствия или недействительности третейского соглашения. По мнению некоторых авторов , это свидетельствует об отсутствии оснований для рассмотрения искового заявления о признании недействительным третейского соглашения; в подобного рода случаях возможность реализации права на судебную защиту предусмотрена иными нормами, а именно статьями 42, 46 Закона о третейских судах и статьями 233, 239 АПК РФ.

Холоденко Ю.В., Андрюкова Е.В. Указ. соч. С. 95.

В части 1 статьи 16 Закона о третейском разбирательстве использована более мягкая формулировка: третейский суд может сам принять постановление о своей компетенции, в том числе по любым возражениям относительно наличия или действительности третейского соглашения.
На наш взгляд, рассматривая названное возражение, следует более подробно проанализировать происхождение и содержание принципа "компетенции компетенции".
По мнению Е.А. Виноградовой , принцип "компетенции компетенции" означает право третейского суда после возбуждения и в ходе третейского разбирательства решать вопрос о наличии у него компетенции без обращения к государственному суду. В ходе работы над проектом Типового закона ЮНСИТРАЛ "О международном торговом арбитраже" разработчики исходили из важнейшего практического значения принципа "компетенции компетенции", не позволяющего стороне уклоняться от участия в третейском разбирательстве, просто заявив возражение об отсутствии у третейских судей права рассматривать этот спор .

Комментарий к Федеральному закону "О третейских судах в Российской Федерации" / Отв. ред. А.Л. Маковский, Е.А. Суханов. М., 2003; СПС "КонсультантПлюс".
Там же.

Таким образом, можно заключить, что основной смысл применения данного принципа - это повышение эффективности рассмотрения спора в третейском суде путем ограничения возможности затягивания третейского разбирательства недобросовестной стороной. В соответствии с данным принципом третейский суд, получивший в ходе третейского разбирательства возражение против своей компетенции, может рассмотреть такое возражение, не прерывая разбирательство.
Сначала и прежде всего сами третейские судьи должны принимать решение относительно своей компетенции при условии последующего судебного контроля . В то же время третейские судьи в этом смысле являются первыми, но не единственными лицами. Установление добровольности и соблюдения всех требований, позволяющих считать выбор третейского суда законченным и состоявшимся, не может находиться в исключительной компетенции третейских судов .

Лебедев С.Н. Международный коммерческий арбитраж: компетенция арбитров и соглашение сторон. М., 1988. С. 37.
Ануров В.Н. Указ. соч. С. 188.

Согласно пункту 5 части 1 статьи 148 АПК РФ арбитражный суд оставляет исковое заявление без рассмотрения, если после его принятия к производству установит, что имеется соглашение сторон о рассмотрении данного спора третейским судом, если любая из сторон не позднее дня представления своего первого заявления по существу спора в арбитражном суде первой инстанции заявит по этому основанию возражение в отношении рассмотрения дела в арбитражном суде, за исключением случаев, если арбитражный суд установит, что это соглашение недействительно, утратило силу или не может быть исполнено. Следовательно, в силу прямого указания закона арбитражный суд рассматривает вопрос о действительности третейского соглашения не только в процедурах выдачи исполнительных листов на принудительное исполнение решений третейских судов и оспаривания третейских решений.
С учетом изложенного представляется, что принцип "компетенции компетенции" не ограничивает полномочия арбитражного суда по исследованию третейского соглашения исключительно рамками производства по правилам главы 30 АПК РФ.
В качестве критики правовой позиции судов по рассматриваемому вопросу также приводится следующий тезис. При рассмотрении исков о признании третейских соглашений недействительными суды применяют нормы ГК РФ о недействительности сделок, что является констатацией материально-правовой природы соглашения о третейском разбирательстве, в то время как материальная теория правовой сущности третейского соглашения не находит широкой поддержки правоведов.

См.: Холоденко Ю.В., Андрюкова Е.В. Указ. соч.; Морозов М.Э. Указ. соч. URL: http://arbitrage.ru/practice/360 (дата обращения: 21.11.2016).

Юридической наукой выработано три классические теории правовой сущности третейского соглашения: материальная теория (рассматривает третейское соглашение в качестве разновидности сделки), процессуальная (третейское соглашение по своей сути имеет чисто процессуальный характер) и смешанная (третейское соглашение сочетает в себе процессуальные и материально-правовые признаки).

Подробнее см., например: Морозов М.Э. Правовая природа законодательства, регулирующего третейское судопроизводство. Новосибирск, 2008. С. 63 - 73.

Сопоставляя названные теории, В.А. Мусин подчеркивал, что третейское соглашение регулирует не материально-правовые, а чисто процессуальные вопросы . Принадлежность третейского соглашения к договорам сама по себе недостаточна для квалификации такого соглашения как сделки, поскольку договоры могут порождать отношения, регулируемые различными отраслями права (например, международного публичного, государственного или административного права) . Предпочтения заслуживает концепция, квалифицирующая третейское соглашение как чисто процессуальный договор .

Гражданский процесс: Учебник / Под ред. В.А. Мусина, Н.А. Чечиной, Д.М. Чечота. М., 2000. С. 480.
Мусин В.А. Соглашения о третейском разбирательстве и медиации: сравнительный анализ // Арбитражные споры. 2015. N 3. С. 141.
Там же.

Вместе с тем согласно позиции В.А. Мусина на вопрос о возможности распространения норм ГК РФ, регулирующих юридические последствия недействительных сделок, на соглашения, которые создают субъективные права и обязанности в сфере гражданского процесса, следует ответить положительно; такое распространение возможно только в порядке аналогии закона.

Мусин В.А. О взаимоотношениях арбитражных и третейских судов // Арбитражные споры. 2004. N 1. С. 96.

Как указывает А.П. Вершинин, процессуальный предмет третейского соглашения обусловливает пределы усмотрения сторон в определении компетенции третейского суда, порядка его деятельности и действия соглашения; будучи по своей природе процессуальным соглашением, третейское соглашение требует прежде всего применения специальных норм, однако с учетом диспозитивного характера к нему могут быть применимы нормы договорного права, если они не противоречат специальным правилам .

Вершинин А.П. Арбитражное соглашение // Третейский суд при Санкт-Петербургской торгово-промышленной палате / Под ред. В.А. Мусина. СПб., 2001. С. 9 - 10.

Согласно германской доктрине процессуальный договор заключается в результате достижения соглашения сторонами посредством совершаемых ими волевых действий в адрес друг друга, но не в адрес суда . В судебной практике Федерального верховного суда Германии распространенной считается формулировка: договор, которым стороны принимают на себя обязанность к определенному процессуальному поведению, является действительным, если предусмотренное в нем процессуальное поведение возможно и не нарушает какой-либо законодательный запрет или добрые нравы .

Елисеев Н.Г. Процессуальные договоры // Цивилист. 2006. N 1. С. 94.
Там же. С. 95.

Следует отметить, что согласно части 5 статьи 3 АПК РФ, введенной Федеральным законом от 29.06.2015 N 195-ФЗ, в случае отсутствия нормы процессуального права, регулирующей отношения, возникшие в ходе судопроизводства в арбитражных судах, арбитражные суды применяют норму, регулирующую сходные отношения (аналогия закона), а при отсутствии такой нормы действуют исходя из принципов осуществления правосудия в Российской Федерации (аналогия права).
Таким образом, можно заключить, что все три теории правовой природы третейского соглашения допускают регулирование вопросов, связанных с его действительностью, нормами ГК РФ.
Следовательно, само по себе применение судами норм ГК РФ при рассмотрении исков о недействительности третейских соглашений не констатирует материально-правовую природу таких соглашений.