Основной вопрос, возникающий и у сторон гражданских правоотношений, и у правоприменителей, и у цивилистов, - каковы пределы применения ст. 169 ГК РФ Гражданский кодекс Статья 169 ? Какие именно сделки могут признаваться противными основам правопорядка или нравственности, а значит, и ничтожными по этой статье? Долгое время в теории и правоприменительной практике господствовала, на мой взгляд, верная позиция, согласно которой сфера применения этой статьи ограничена сделками, содержание которых, то есть права и обязанности сторон, сами по себе очевидно противны основам правопорядка или нравственности. В качестве примера таких сделок можно привести торговлю людьми, незаконную продажу оружия и наркотических веществ, договор о проведении эвтаназии и тому подобное.
В свете этой позиции мне очень нравится тест на применимость к сделке положений ст. 169 ГК, предложенный известным адвокатом Константином Ильичем Скловским. Заключается он в том, что сделка, противная основам правопорядка и нравственности, не может быть принудительно исполнена в судебном порядке. Если же сторона договора может быть понуждена судом к исполнению договорного обязательства, значит, суд, исходя из принятых в обществе представлений о правопорядке и нравственности, не счел, что данный договор их нарушает.
Согласитесь, иск о понуждении к исполнению обязанности, предусмотренной договором о похищении человека, в принципе не может быть удовлетворен судом ни при каких обстоятельствах. И этот тест работает не только в отношении сделок, само исполнение которых является преступлением. Например, не найдет судебной защиты и требование об уплате долга, основанное на договоре о предоставлении возможности бабушке общаться с внуками при условии уплаты денег родителям.
Соответственно, любой договор, к исполнению которого можно принудить в судебном порядке, не охватывается ст. 169 Кодекса. Такой договор может быть недействителен по другим основаниям, в частности как мнимый или притворный, но это уже совсем другая песня.
Как видите, обычные хозяйственные договоры (аренды, поставки, об оказании услуг и так далее) этот тест не пройдут никогда.
Из всего сказанного можно сделать один вывод: сделки, совершенные с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, в обычной хозяйственной практике невозможны. Это, в общем-то, и не сделки в смысле, придаваемом этому понятию гражданским законодательством, так как к гражданскому обороту отношения сторон подобных соглашений отнести можно, разве что притянув за уши.
Хотя, к сожалению, в свое время Конституционный суд в Определениях от 08.06.2004 N 225-О , 226-О и 227-О расширил границы действия ст. 169. Он отнес к сделкам, совершенным с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, договор аренды, заключенный с целью уклонения от уплаты налогов. Но согласитесь, что сам по себе такой договор аренды никоим образом не противоречит основам правопорядка или нравственности. И если не принимать в расчет его налоговые пороки, то любые гражданско-правовые споры между сторонами этого договора могли бы спокойно разрешаться судом. А вопрос о получении сторонами договора необоснованной налоговой выгоды не входит в сферу действия гражданского законодательства и должен рассматриваться исключительно с позиций налогового, а может быть, даже уголовного права. А на то, что к спорам, вытекающим из налоговых правоотношений, гражданское законодательство применимо только в предусмотренных законом случаях, Пленумы ВАС и
Верховного суда указали более 10 лет назад.
И здесь надо сказать, что Конституционный суд последовательно, начиная с 2001 года, относил иски о признании сделок недействительными и о взыскании в доход государства всего полученного по ним к требованиям, обеспечивающим поступление налогов в бюджет.
Само по себе это утверждение спорное. Ведь конфискация полученного по сделке, ничтожной в силу ст. 169 ГК, является гражданско-правовой санкцией, а не мерой, направленной на взыскание налогов. Подобные доходы казны по бюджетной классификации отражаться в качестве налогов или налоговых штрафов не будут. Ведь это не налоговый штраф и тем более не сумма налога, взысканного в судебном порядке. Кроме того, даже если целью сделки являлась неуплата налога, сумма налога, не уплаченного по сделке, не может быть равна стоимости всего исполненного по сделке. А штраф, взыскиваемый за умышленную неуплату налога, составляет только 40 процентов от неуплаченной суммы налога. И пени за несвоевременную уплату налога, согласно ст. 75 Налогового кодекса, начисляются только на недоимку.
Но что написано пером, не вырубишь топором. И в результате такой как минимум спорной позиции КС мы получили огромное количество судебных разбирательств, когда налоговые органы в качестве единственного основания для взыскания недоимки, пени и штрафа указывали на противоречие сделок налогоплательщика основам правопорядка и нравственности. Замечу, к чести наших судов, такие споры в пользу налоговых органов разрешались не так часто, как им хотелось бы.
Остановить лавину подобных исков в этом году попытался ВАС РФ. И делая вывод о невозможности применения ст. 169 ГК к сделкам, направленным на уклонение от уплаты налогов, Пленум ВАС РФ сказал, что предъявление подобных исков выходит за рамки компетенции налоговых органов. Потому что эти иски не направлены на обеспечение поступления налогов в бюджет, а значит, и не направлены на выполнение задач налоговых органов, определенных законом. Заявить о применении последствий, предусмотренных ст. 169 ГК РФ, по мнению ВАС, налоговый орган может, в частности, при оспаривании сделок, направленных на производство и сбыт алкогольной продукции, обладающей свойствами, опасными для жизни и здоровья граждан.
Такое разделение задач и компетенции налоговых органов, на мой взгляд, оправданно и с позиций исторического толкования норм закона. Именно этим разделением, а не желанием исключить дублирование норм в законодательстве или оплошностью законодателя вызвано исключение еще в 1999 году из п. 1 ст. 31 Налогового кодекса Налоговый кодекс Статья 31 права налоговых органов предъявлять в суды иски о применении последствий сделок, ничтожных в силу ст. 169 ГК РФ. Это было сделано для того, чтобы убрать из Налогового кодекса те права и обязанности налоговых органов, которые не связаны с задачами, возложенными на них налоговым законодательством, и с налоговыми правоотношениями в целом.
Но у налоговых органов есть и другие функции и задачи, не связанные с контролем за соблюдением законодательства о налогах и сборах. И получается, что в рамках этих функций и задач они могут предъявлять иски о применении последствий недействительности сделок, ничтожных в силу ст. 169 ГК РФ. Ведь только этот вид недействительных сделок предусматривает в качестве последствий взыскание в доход государства всего полученного по сделкам. Поэтому соответствующая норма осталась, но не в Налоговом кодексе, а в законе о налоговых органах, который, к слову, не является частью налогового законодательства.
Поэтому налоговый орган, обнаруживший сделку, заключенную лишь для снижения налогового бремени (например, незаконного возмещения НДС или завышения налоговых расходов), не может идти в суд с требованием о взыскании всего полученного по ней в доход государства. Он вправе лишь доначислить налоги таким образом, как если бы сделки, повлекшей уменьшение налоговых обязательств, не было. То есть отказать в вычете НДС, предъявленного по такой сделке, исключить расходы по ней из расчета налоговой базы по налогу на прибыль, а также взыскать пени и штраф.
Впервые опубликовано в издании "Главная книга. Конференц-зал" 2008, N 11
Ахтанина М.Н.